Мечтатель, чья душа застряла в эпохе джаза и потерянного поколения, наконец ступает на парижский булыжник. Он приехал сюда с девушкой, надеясь, что город вдохновит его роман. Но Париж преподносит иной дар — дверь в тот самый 1925 год, о котором он грезил.
Здесь всё пахнет иначе: табаком, краской и свободой. За столиком в «Клозри де Лила» он слушает, как Хемингуэй спорит о прозе, резкой и честной, как удар. В мастерской на Монпарнасе замирает перед холстами Пикассо, где формы рвутся на части, чтобы родиться заново. На вечере у Гертруды Стайн ловит снисходительную улыбку Скотта Фицджеральда и видит, как Зельда танцует, будто пытаясь сжечь себя дотла.
С каждым днём настоящее — его настоящее — бледнеет, становится ненастоящим. Даже возлюбленная кажется гостьей из чужого, слишком правильного мира. Он понимает: эти шумные, надломленные, пьющие до рассвета люди — его племя. Их боль, их творческий огонь — его родная стихия. Мысль о возвращении становится невыносимой. Он решает остаться. Чтобы писать, любить и, возможно, заблудиться в этом времени навсегда.
